История наркотизации в советский период

Уже в первые годы Советской власти спекуляция[1] наркотиками официально признавалась «самой отвратительной из всех видов спекуляций». Специальным предписанием Совета народных комиссаров от 31 июля 1918 года "О борьбе со спекуляцией кокаином" структурам Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК) и милиции вменялось в обязанность "беспощадно арестовывать всех этих мерзавцев, наживающих деньги на полном расстройстве жизни и здоровья огромного числа людей».[2]

26 февраля 1918 года, после бурного обсуждения о целесообразности
или нецелесообразности смертной казни, как средства борьбы со спекулянтами как «внутренними врагами» ВЧК ввела внесудебные расстрелы.

Согласно постановлению Совнаркома от 28 февраля 1918 г. «О борьбе
со спекуляцией» ", в котором указывалось на необходимость скорейшей ликвидации каналов полулегальной переброски этого наркотика из Персии
в Китай через города Восточной Сибири, задержанное с поличным лицо подвергалось конфискации всего имущества и предавалось суду Революционного трибунала. Чаще всего на практике дело завершалось наложением крупного штрафа.

Вопросам борьбы с незаконным распространением наркотиков в стране
и далее постоянно уделялось самое пристальное внимание. Однако следует отметить, что в первое десятилетие после октября 1917 года, несмотря
на принятие ряда законодательных актов и жесткие меры правоохранительных органов по противодействию незаконному обороту наркотиков
и злоупотреблению ими, достичь заметных успехов в деле сокращения наркотизма не удалось. Более того, заметно увеличились масштабы злоупотребления кокаином, морфием, гашишем и некоторыми другими наркотиками. О росте наркотизма в этот период писал А.М.Рапопорт, основываясь на данных Московского кабинета по изучению преступности
и преступника: "Кокаинизм, будучи весьма распространенным среди преступников г. Москвы, обнаружил в 1923-24 гг. прогрессивную тенденцию"[3].

Проанализировав статистические данные за период 1911-1916, 1919-1921 годы о состоянии и динамике преступности, связанной с наркотиками, М.Н.Гернет сделал вывод о том, что наркотизм глубоко врос своими корнями
в общественную среду, переплетаясь этими корнями с разнообразными
и многочисленными условиями:   пресыщенностью и праздностью одних, недоеданием и тяжелым трудом других,   непреодолимыми привычками третьих
и т.п.[4].

Всплеск наркотизма и связанной с ним преступности, как представляется, был прямым следствием социальных антагонизмов, особенно резко обозначившихся в послереволюционный период. Владельцы аптек
и фармацевтических предприятий, не желая мириться с экспроприацией собственности, организовали поставки на "черный рынок" огромного количества наркотических препаратов, наживая немалые барыши, и заодно рассчитывая вызвать массовые беспорядки. Кроме того, к причинам роста наркотизма в стране можно отнести существовавший в рассматриваемый период запрет алкоголя («сухой закон»), который объективно способствовал переключению части алкоголизированного населения на наркотические средства.

В мае 1922 г. введен первый Уголовный Кодекс РСФСР.[5]
В нем отсутствовал состав преступления, связанный с незаконным оборотом наркотических средств, но некоторые статьи все-таки распространялись
на торговлю наркотиками. По статье 136 лица, признававшиеся виновными
в нарушении положений, регулирующих проведение в жизнь государственной монополии, подлежали уголовной ответственности – принудительные работы или лишение свободы сроком не меньше 6 месяцев. Подобные меры применялись
по данной статье и к лицам, которые сеяли опийный мак в размерах, превышавших разрешенную норму, или которые сеяли его без разрешения. Статья 139 предусматривала уголовную ответственность за «скупку и сбыт в виде промысла продуктов, материалов, изделий, относительно которых имеется специальное запрещение или ограничение» - лишение свободы на срок не меньше 6 месяцев с конфискацией имущества и запрещением права торговли. Статья 141 предусматривала уголовную ответственность за нарушение правил о торговле продуктами или изделиями, когда была установлена ответственность по суду – лишение свободы или принудительные работы на срок не меньше 6 месяцев или штраф до 500 руб. золотом.

В 1924 г. Совет Народных Комиссаров Туркестана издает постановление
о государственной монополии на производство опия.

В этом же 1924 г. Уголовный кодекс дополнен пунктом «д» статьи 140,
в котором предусматривалась ответственность «за изготовление и хранение с целью сбыта и сам сбыт кокаина, опия, морфия, эфира и других одурманивающих веществ без надлежащего разрешения».

Постановлением Всероссийского центрального исполнительного комитета от 22 ноября 1926 г. утвержден новый Уголовный кодекс РСФСР[6] (вступил действие с 1 января 1927 г.). Статья 104 предусматривала уголовную ответственность за изготовление и хранение с целью сбыта и сбыт кокаина, опия, морфия, эфира и других одурманивающих веществ без надлежащего разрешения. Перечисленные действия наказывались лишением свободы или исправительно-трудовыми работами на срок до 3-х лет, лишением свободы или исправительно-трудовыми работами на срок до 1 года с конфискацией части имущества или без конфискации. То же преступление, совершавшееся в виде промысла, а также содержание притонов, где сбывались или употреблялись наркотики, наказывалось лишением свободы на срок не ниже 3-х лет с конфискацией всего имущества.

С образованием СССР на торговлю наркотическими средствами была установлена государственная монополия, регламентирован порядок их отпуска
и учета. Ввоз, производство и реализация наркотиков и лекарственных средств,
их содержащих, постепенно ставились под строгий государственный контроль
и все более жестко регламентировались. Строгие правила отпуска лекарственных средств и их применения вводились в аптеках и лечебных учреждениях. Циркуляры Народного Комиссариата Здравоохранения РСФСР № 138 от 13 июня 1923 г. и № 282 от 12 декабря 1923 г. указывали на необходимость упорядочения отпуска морфия, кокаина и опия по специальным ордерным книжкам. Согласно циркуляру Госмедторгпрома от 15 сентября 1924 г. при получении заказов
на препараты опиума, морфия и кокаина в обязательном порядке требовалось предоставлять талоны специальных ордерных книжек.

Постановлением Совета народных комиссаров РСФСР от 6 ноября 1924 г. «О мерах регулирования торговли наркотическими средствами» воспрещалось свободное обращение сильно действующих средств, служащих или могущих служить для опьянения, разрушительным образом действующих на народное здоровье (кокаин и его соли, опий и его производные: морфий, героин и др.). Импорт, производство и торговля наркотическими средствами осуществлялись по разрешению Народного комиссариата земледелия, который согласовывал свои действия с Народным комиссариатов внешней торговли и Высшим советом народного хозяйства РСФСР.

Постановлением Центрального исполнительного комитета и Совета народных комиссаров СССР от 23 мая 1928 г. «О мерах по регулированию торговли наркотическими веществами» в пределах СССР было запрещено свободное обращение кокаина, его солей, гашиша, опия, морфия, героина, дионина, пантопона и их солей. Их количество для лечебных целей ежегодно определялось соглашением Народными комиссариатами земледелия союзных республик. Порядок производства и торговли на территории СССР определялся законодательством союзных республик, а порядок импорта и экспорта - Народным комиссариатов внешней и внутренней торговли СССР по соглашению с Народным комиссариатом земледелия РСФСР.

Резко снизить социальную остроту проблемы незаконного распространения наркотиков и наркомании в стране удалось к началу 30-х годов. К тому времени основная нагрузка в борьбе с незаконным оборотом наркотиков возлагалась
на милицию. Органы государственной безопасности нацеливались
на предупреждение и пресечение их контрабанды, в том числе
в транснациональных масштабах, прежде всего из азиатских регионов через Европейскую часть Советской России. Уже тогда на границах выявляли грузы, аккуратно, фабричным способом упакованные в жестяные консервные банки с этикетками консервированных овощей и фруктов.

В 20-30-е годы органы внутренних дел приобрели определенный опыт
в деле предупреждения и пресечения преступлений, связанных с наркотиками, чему в немалой степени способствовала централизация антинаркотического законодательства. Так, в 1934 году правительством принято постановление
"О запрещении посевов опийного мака и индийской конопли". Одновременно были внесены изменения в уголовные кодексы союзных республик, направленные на ужесточение борьбы с незаконным оборотом наркотиков.

В результате углубляющейся в 20-30-е и последующие годы жесткости пограничного и таможенного контроля, сведения к минимуму туристического
и служебного обмена с зарубежными странами, ликвидации разрухи, уменьшения безработицы, беспризорности, неграмотности, материальной нужды, роста образования и культуры населения, отмены «сухого закона», а также реализации ряда правовых, медицинских и профилактических мер, направленных
на противодействие незаконному обороту наркотиков и распространению наркомании, удалось добиться временного, но весьма существенного уменьшения наркотизма. В частности, незаконный оборот кокаина был практически полностью ликвидирован.

Однако наркотизм, как негативное социальное явление не исчез, а лишь трансформировался. Место кокаина в незаконном обороте заняли другие наркотические средства.

После всплеска наркотизма в 20-х годах динамика этого явления в течение последующих пятидесяти лет почти не прослеживается, так как статистика была засекречена и искажена, а каждый отдельный случай заболевания наркоманией рассматривался как исключительный.

Сведения о наркотизме в СССР с начала 30-х до середины 80-х годов открыто почти не публиковались. Статистические данные о наркотизации населения и преступности, связанной с незаконным оборотом наркотиков в целом по стране не анализировались, так как априорно считалось, что
в социалистическом обществе не существует условий для этих негативных явлений. Утверждалось, например, что «… практическое значение наркомании
в наших условиях сводится к нулю»[7].

На основе анализа статистических данных периода 1940-1956 годов В.В.Бориневич делает вывод о том, что в отличие от предыдущих войн Великая Отечественная война не вызвала увеличения числа наркоманов. Основную причину этого феномена исследователь усматривает в моральной стойкости народа, четкой организации медицинской службы на фронте и в тылу,
в результате чего количество больных наркоманией в годы, непосредственно последовавшие за Великой Отечественной войной, не только не увеличилось, но, напротив, даже несколько снизилось[8].

Положительная динамика незаконного оборота наркотиков и их злоупотребления в СССР во многом связана с тем, что в 30-50 годы в стране был установлен жесткий режим тотального контроля над обществом в целом и каждой личностью в отдельности. Так называемый «железный занавес» практически перекрыл поставки наркотиков из-за рубежа. Внутри же страны сфера обращения наркотиков полностью монополизирована государством и достаточно четко контролировалась. Кроме того, были практически ликвидированы продуцировавшие наркоманию безработица и беспризорность. Экономика
в целом развивалась достаточно динамично, отсутствовали кризисные явления. Труд был не только правом, но и обязанностью граждан. Ощутимо повысился материальный и культурный уровень жизни большей части населения страны.

С середины 50-х годов констатировалось увеличение количества выявленных лиц, потребляющих наркотики. Например, за десятилетие, начиная
с 1955 года, этот показатель вырос в десять раз, за три последующие года с 1964 по 1966 год – еще на 20 %. Однако следует учесть, что исходные показатели были небольшими. Так, в 1955 году на медицинском учете состояло около двух тысяч больных наркоманией[9].

Период "хрущевской оттепели" и последовавшие за ним годы застоя характеризовались постепенным ухудшением наркоситуации в стране. Оказалось, что очаги социальной болезни были лишь временно локализованы, но не ликвидированы. С появлением благоприятных социальных условий наркотизм вновь распространился и приобрел опасные формы[10].

Возникновение и обострение кризисных явлений во всех без исключения сферах жизни общества и государства стали, на наш взгляд, одной из причин негативной динамики наркотизма в 60-90 годы.

Статистические данные свидетельствуют о неуклонном росте преступности, связанной с хищением опия и распространением наркотических средств.
Так, в Киргизской ССР в 1961 г. было возбуждено 125 уголовных дел
в отношении 134 человек, то в 1962 г. соответственно 155 уголовных дел на 187 человек, в 1963 г.- 197 на 193 человека, в 1964 г. - 291 на 318 человек и в 1965 г. - 216 на 286 человек[11].

Возросли и масштабы наркобизнеса, который стал продуцировать появление организованных преступных групп. Крупные наркодельцы скупали
в наркопроизводящих регионах, организовывали транспортировку в крупные города и сбывали опий-сырец большими (до нескольких десятков килограммов) партиями, наживая на этом огромные барыши. Используя элементы конспирации, организаторы этих преступлений привлекали в качестве заготовителей, перевозчиков и сбытчиков наркотиков своих родственников или хорошо известных им лиц, склонных к наживе. Сложившееся таким образом устойчивое глубоко законспирированное преступное сообщество, как правило, имело криминальные связи в нескольких регионах страны. Значительная часть наркодельцов в описываемый период находилась на нелегальном положении, нигде не работала и существовала на доходы от наркоторговли. Причем 70% преступников ранее были осуждены за спекуляцию наркотиками или иные преступления[12].

Динамика резкого ухудшения наркоситуации просматривается, начиная
с конца 60-х, начала 70-х годов, когда наркомания получила заметное распространение среди несовершеннолетних. В этот период возросли нелегальный спрос на наркотики и незаконная торговля ими, ставшая основным источником дохода для сбытчиков наркотических средств[13].

По экспертным оценкам специалистов Министерства сельского хозяйства
и Лекраспрома Минздрава СССР, с каждого гектара посевов опийного мака,
под которым только в Киргизии в окрестностях озера Иссык-Куль,
в центральном Тянь-Шане и Таласской долине было занято 6400-6700 га на землях 73 колхозов, похищалось в среднем 5-10 кг опия-сырца. В то же время органами внутренних дел в 1969 году изъято у преступников 237 кг опия-сырца, что составляло всего лишь 0,35-0,7% похищенного. Следовательно, свыше 99% похищенного опия у преступников не изымалось и различными способами
и каналами поступало потребителям наркотиков[14].

Отмечалось увеличение общей численности наркоманов. Так, если в 1965 году на учете органов здравоохранения страны состояло 23714 наркоманов,
то к концу 1971 года их насчитывалось уже более 50000[15]. В Москве в 1968 году на учет поставлено 1137 наркоманов, в 1970 году - уже 2049. Среди них молодежь в возрасте от 18 до 25 лет составляла 58,6% и несовершеннолетние - 19,4%[16].

В 1960-1980 годах проблемы наркотизма, в нашей стране стояли значительно менее остро, нежели во многих других зарубежных странах. Достаточно сказать, что на учете органов здравоохранения состояло несколько десятков тысяч наркоманов, а удельный вес преступлений, связанных
с незаконным оборотом наркотиков, например, в 1981 году составлял 1,0%
от всего зарегистрированного массива преступлений. В описываемый период
на наркоситуацию в стране преобладала точка зрения председателя Постоянного комитета по контролю наркотиков при Минздраве СССР Э.А.Бабаяна о том,
что в "Советском Союзе наркомания не представляет серьезной социально-гигиенической проблемы…, а в большинстве своем наркоманы - это хронически больные люди, тяжелые инвалиды, которые в связи с основным заболеванием систематически принимали такие наркотические препараты, как морфин
и кодеин, и стали наркоманами"[17].

Проведенные авторами изыскания, изучение данных статистики, результатов исследований незаконного оборота наркотиков и злоупотребления ими дают основания сделать ряд выводов. Во-первых, проблемы наркотизма
в 60-90-е годы в стране имели явную тенденцию к росту, носили не локальный характер и были присущи не отдельным регионам, а в той или иной мере имели место во всех регионах страны. Во-вторых, увеличение количества потребителей наркотических средств происходило преимущественно не за счет тяжело больных людей, которые по необходимости принимали наркотики, а вследствие наркотизации здоровой части населения, в основном, молодежи. И, наконец,
в-третьих, в указанный период сформировался "черный рынок" наркотиков, который все в большей степени контролировался разветвленной и хорошо замаскированной сетью преступных группировок наркодельцов. Причем,
по мнению большинства исследователей, масштабы наркобизнеса продолжают расширяться, а незаконные операции с наркотиками становятся все более характерным атрибутом организованной преступности в стране[18].

Развитие системы международного контроля над обращением наркотиков

Обращаясь к истории международного контроля над оборотом наркотических средств, отметим, что началу XX века, по мере развития социальных отношений, науки, изобретения новых безопасных анестетиков в ряде стран постепенно набирает силу антинаркотическое движение. Например, Соединенные Штаты Америки охватывает «кокаиновая паника», имевшая также
и расовую подоплеку. Например, доктор Кристофер Кох из Общества американских фармацевтов заявил в прессе, что «Большинство нападений
на белых женщин на Юге – это прямой результат дурманящего воздействия кокаина на негритянский мозг»[19]. За подобной массовой истерией скрывался страх белого населения перед возможностью негритянских бунтов.

Первое десятилетие XX века характеризуется возрастающим пониманием
в обществе негативных последствий от свободного распространения наркотиков
и вреда, наносимого здоровью людей. В связи с этим опиум, морфин и кокаин перестают популяризироваться как безвредные лекарственные средства.

Первым международным органом, координирующим борьбу
с наркобизнесом, стала Шанхайская опиумная комиссия, созданная в 1909 году. Заключенные тогда международные соглашения регулировали, главным образом, различные вопросы контроля над легальным оборотом наркотиков. Делегаты 13 государств (России, Австро-Венгрии, Великобритании, Германии, Италии, Китая, Нидерландов, Персии, Португалии, Сиама, США, Франции и Японии) приняли обращение к правительствам всего мира с призывом постепенно ликвидировать курение опиума на своих территориях, запретить и поставить под жёсткий контроль его производство, поставки и немедицинское использование, ввести законодательную регламентацию производства опиатов и других наркотиков для медицинских целей, направить усилия на пресечение контрабандной перевозки опия-сырца из Китая морским путем[20].

Результатом международной конференции, проходившей в Гааге в 1911 году, было согласование мер контроля над применением морфия и кокаина
в медицинских целях[21]. Эпохальным событием международного контроля над наркотиками стала принятая в январе 1912 года Гаагская Опиумная конвенция – международное соглашение о контроле за оборотом наркотических средств.[22] Конвенция подписана Германией, США, Китаем, Францией, Великобританией, Италией, Японией, Нидерландами, Персией, Португалией, Россией, Сиамом
и предусматривала, что обязующиеся державы должны приложить все возможные усилия для контроля, в том числе и силового, всех лиц производящих, импортирующих, продающих, распространяющих и экспортирующих морфий, кокаин и их производные, а также для учёта зданий, в которых эти лица содержат подобные производства и торговые места.

Конвенция приобрела глобальный характер после её принятия в рамках Версальского мирного договора 1919 года. Данный документ оценивается как первый в длинном ряду международных актов, направленных на приобретение странами-производителями лекарств права установления порядка и контроля
за международным рынком лекарственных средств.

На основании Женевской Международной конвенции по опиуму, принятой в 1925 г., введена системы лицензий и обязательная регистрация торговли наркотиками, новые меры контроля за их рынком, создан Постоянный комитет по опиуму. Впервые внедряется статистическая система учета наркотических средств, контролируемая Постоянной центральной опиумной комиссией – органом Лиги Наций. В рамках ее работы Египет при поддержке Китая и США выдвинул предложение о добавлении запрета на продажу гашиша, а подкомитет внёс в документ следующий текст: «Использование индийской конопли
и производных препаратов разрешено только в медицинских и научных целях. Однако, сырая смола (харас), получаемая из верхних частей женского растения Cánnabis satíva, и производные препараты (гашиш, кира, эсрар, диамба, и др.), для которых оно является основой, на данный момент не используется в медицинских целях, но употребляются во вредоносных целях. И, подобно другим наркотическим средствам, оно не подлежит производству, торговле, продаже и т. д. при любых обстоятельствах». Индия выдвинула возражения, приводя
в качестве доводов социальные и религиозные обычаи, а также ссылаясь
на большое количество дикорастущей конопли, что затрудняет исполнение данных обязательств. Найденный компромисс предусматривал запрет на экспорт индийской конопли в страны, в которых был введён запрет на её употребление,
а также предъявлял требования к странам-импортёрам предоставлять сертификаты, подтверждающие импорт конопли в «исключительно
в медицинских и научных целях». На участников конвенции возлагалось обязательство разработать эффективный метод контроля по предотвращению незаконной международной торговли индийской коноплёй и смолой.

Женевская Международная конвенция от 13 июля 1931 года об ограничении производства и регламентации распределения наркотических средств,
с изменениями, внесенными в нее протоколом, подписанными в Лейк Саксес
11 декабря 1946 года, распространила международный контроль на новые, главным образом, синтетические лекарственные средства, способные вызвать наркоманию. Для нашей страны протокол начал действовать с 1 декабря 1949 года[23].

Определенный круг проблем, связанных с наркотическими препаратами, используемыми в медицинской практике, был урегулирован Женевской международной конвенцией по борьбе с незаконным оборотом вредных лекарственных средств, принятая в 1936 г.

Однако определение круга наркотических средств, за производством
и распространением которых возникала необходимость установить международный контроль, требовало постоянных уточнений принятых документов, так как в употребление вводились все новые виды наркотических средств. Так, если в 1946 году имелось 20 видов, то спустя всего несколько лет их число превысило 100, а в настоящее время известно более 500 наркотических средств.

В 1946 году в борьбу с незаконным оборотом наркотиков включилась ООН, создав комиссию по наркотическим средствам и начав разработку и согласование нескольких международно-правовых документов. Уже в 1948 и 1953 годах были подписаны новые международные протоколы о контроле над производством некоторых видов наркотических средств. В частности, следует упомянуть Нью-Йоркский протокол об ограничении и регламентации культивирования опийного мака, а также производства из него опиума, который устанавливал обновленные правила международной оптовой торговли опиатами и их использования
на основе учета потребностей медицины и научно-исследовательской деятельности[24].

Обеспокоенность за здоровье и благополучие населения побудило правительство ряда государств обсудить на международном уровне вопрос
о незаменимости наркотических средств в облегчении боли и страданий пациентов. Многочисленность международных правовых актов, принятых
в разное время и с различной концептуальной ориентацией, породила
их несогласованность по ряду позиций. Многие из положений этих актов, к тому же, утратили актуальность. Поэтому ООН была предпринята попытка консолидации всех ранее принятых международно-правовых документов
о контроле над наркотиками.

С 24 января по 25 марта 1961 года в центральных учреждениях Организации Объединенных Наций по решению Генеральной Ассамблеи организована конференция[25] полномочных представителей государств для принятия Единой конвенции о наркотических средствах. В результате прений, зафиксированных в
кратких отчетах и докладах пленарных заседаний и комитетов, Конференция приняла и открыла для подписания Единую конвенцию о наркотических средствах 1961 года[26], заменив единым документом существующие многосторонние договоры в этой области, сократив число международных органов, ведающих контролем над наркотическими средствами, обеспечив более эффективный международный надзор за законным перемещением наркотических средств во всем мире – от производства, изготовления и торговли
до распространения и потребления.

Несмотря на то, что Единая конвенция не предусматривала конкретных механизмов сокращения незаконного оборота наркотиков, обеспечения наличия контролируемых лекарственных средств и предоставления лечебно-реабилитационных услуг, в последующие годы международное сообщество признавало необходимость согласованных действий для исполнения конвенциональных обязательств, выделяло значительные ресурсы на помощь нуждающимся странам и подтверждало важность международного сотрудничества.

Система контроля, установленная Единой конвенцией 1961 года, позволила ввести разумные ограничения для каждой страны и территории законное культивирование наркотических растений и законное производство, изготовление и распространение наркотических средств, а так же торговлю ими в количествах, необходимых для медицинских и научных целей. Наркотические средства, контролируемые в соответствии с Единой конвенцией 1961 года, включились
в конвенционные списки в зависимости от соотношения между
их терапевтической полезностью и наркогенным потенциалом.

Очевидно, что оценка медицинских потребностей страны – сложный процесс, требующий учета многих факторов, включая структуру системы здравоохранения и ситуацию с ее финансированием, клиническую картину болезней, культурные обычаи, квалификацию кадров и уровень образования
и информированности.

Для управления системой контроля в сотрудничестве с государствами-участниками, наблюдения и надзора за выполнением правительствами договорных обязательств на основании положений Единой конвенции
о наркотических средствах 1961 года создан независимый квазисудебный орган – Международный комитет по контролю над наркотиками (МККН), который начал полноценно функционировать в 1968 году.

В 1971 году международное сообщество вновь объединило усилия для решения проблемы психотропных веществ и разработало схожую систему мониторинга и контроля – Конвенцию о психотропных веществах[27], направленную на борьбу со злоупотреблениями психотропными веществами, подписанную в Вене. А спустя еще 17 лет, в 1988 году – Конвенцию Организации Объединенных Наций о борьбе против противозаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ.[28]

Системный подход, в основе которого лежит принцип общей и совместной ответственности государств, по-прежнему занимает центральное место
в действующей сегодня системе международного контроля над наркотиками. Даже с учетом постоянно меняющегося характера явления наркотизма – Единая Конвенция 1961 года, Конвенция о психотропных веществах 1971 года
и Конвенция Организации Объединенных Наций о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 года по-прежнему являются фундаментальными элементами международного сотрудничества
в вопросах наркополитики. Тот факт, что эти конвенции ратифицированы почти всеми государствами, убедительно свидетельствует о том, что стремление бороться с глобальной проблемой наркотиков разделяют практически все страны мира.

Международная антинаркотическая законодательная база послужила основой для формирования национальных законодательств многих стран, в том числе и Российской Федерации. Наша страна ратифицировала все
3 антинаркотические конвенции и всегда строго выполняла и выполняет их требования, отмечая в различных профильных международных организациях приверженность международному праву в сфере контроля над наркотиками.

Спустя столетие после начала мировой консолидации усилий, опираясь
на имеющиеся в распоряжении МККН данные, стало возможным обеспечить международный контроль над законным производством наркотических средств
и психотропных веществ, торговлей ими и потреблением, минимизировав утечку из сферы законного оборота в незаконный, даже несмотря на стремительно развивающуюся химическую промышленность и, как следствие, существенное расширение видов наркотиков, подпадающих под международный режим контроля.

Вместе с тем, в последние годы несколько государств в нарушение принятых на себя конвенциональных обязательств проводят политику законодательного регулирования, разрешающего культивирование
и немедицинское употребление каннабиса в рекреационных целях[29]. Идея легализации каннабиса регулярно обсуждается на международных форумах, особенно в связи с принятием Комиссией Организации Объединенных Наций по наркотическим средствам в декабре 2020 года решения об исключении каннабиса из списка № 4 особо опасных наркотических средств. Наметившаяся тенденция
к декриминализации культивирования и потребления каннабиса может стать причиной появления новых рынков сбыта для наркотических средств каннабисной группы. Исходя из этого, можно сделать вывод, что ряд стран в XXI веке недостаточно осознают социальную опасность ослабления контроля
за оборотом наркотиков и уроки истории извлечены ими не в полной мере.

[1] Скупка и перепродажа частным лицам продуктов, товаров широкого потребления, имущества, ценностей и т. п. с целью наживы (обычно с использованием разницы цен, незаконного их повышения и т. п.).

[2] Декрет СНК РСФСР о борьбе со спекуляцией.

[3] Рапопорт А.М. Кокаинизм и преступность // За социалистическое здравоохранение. М., 1926, N 1, С. 54.

[4] Гернет М.Н. Избранные произведения. М., 1974, С. 441.

[5] Уголовный кодекс Российской Социалистической Федеративной Советской Республики 1922.  

[6] Уголовный кодекс Российской Социалистической Федеративной Советской Республики (редакция 1926 года).

[7] Судебная психиатрия. М., 1954. С. 273.

[8] См.: Бориневич В.В. Наркомании. М., 1963. С. 4.

[9] Миньковский Г.М., Побегайло Э.Ф., Ревин В.П. Уголовно-правовые средства борьбы с пьянством, алкоголизмом, наркоманией и токсикоманией (учебное пособие). М., 1990, С. 73.

[10] См.: Кудрявцев В.Н. Какое государство мы строим. М., 1991, С. 71-87; Алексеев С.С. Государство и право. М., 1996, С. 22-23.

[11] См.: Туралиев О.Т. Важная задача милиции республики // Бюллетень по обмену опытом оперативной и следственной работы. Фрунзе, 1966, N 5, С. 4.

[12] См.: Туралиев О.Т. Указ. работа. С. 5.

[13] Генайло С.П., Готлиб Р.М., Романова Л.И. Наркомания. Владивосток, 1988, С. 14-15.

[14] См.: Бронников А.Г. Расследование и предупреждение незаконного изготовления, приобретения, хранения и сбыта наркотических веществ в исправительно-трудовых учреждениях: Автореф. дис... кан. юрид. наук. М., МВШ МВД СССР, 1972. С. 8-9.

[15] См.: Бронников А.Г. Указ.работа. С. 4.

[16] См.: Благовидов П.Ф. Опираясь на помощь общественности // Бюллетень "Оперативно-розыскная работа". 1970, N 60, С. 35.

[17] Цит. по кн.: Бабоян Д. Путевка в ад. М., 1973. С. 8.

[18] См., например, Малков В.Д. Организованная преступность как объект криминологического изучения // Проблемы повышения эффективности борьбы с организованной преступностью. М., Академия управления МВД России, 1998. С. 12.

[19] Борис Соколов / Однажды в Америке. История колумбийской наркомафии.

[20] Карпец И.И. Преступления международного характера. М., 1979, С.118.

[21] Гиленсен В.М. Система Федеральных полицейских органов США, осуществляющих борьбу с наркоманией. М., 1983. С.23.

[22] International Opium Convention Signed at The Hague January 23, 1912

[23] Мишар А. Детская преступность во Франции. Париж, 1978. С.151.

[24] Круглянский В.В. Наркомании и токсикомании у подростков. Минск, 1989. С.11.

[25] Протокол Комиссии по наркотическим средствам, 15 сессия, 1961

[26] Дополнительные материалы к сессиям Комиссии по наркотическим средствам 1961-1966

[27] Материалы комиссии по наркотическим средствам Экономического и социального совета ООН, 24 сессия, 1971

18 Материалы комиссии по наркотическим средствам Экономического и социального совета ООН, 10 специальная сессия, 1988

[29] Рекреационное использование психоактивных веществ представляет собой периодическое нерегулярное или эпизодическое употребление психоактивных веществ, не связанное с медицинскими показаниями, для получения удовольствия или иных целей.